Внутренний конфликт Пушкина в «Пророке» — это конфликт любого человека, который чувствует слишком много в мире, где принято молчать. Его стихи — это не восхищение языком, а отчаянная попытка построить мост через пропасть между собой и остальными. Он не был понят — и не мог быть понят. Потому что он говорил на частотах, которые слышны лишь тем, кто готов чувствовать боль не как наказание, а как дар. Он не герой, он не миф. Он — прозрачность боли.

«Пророк» отказывается от историзма, чтобы стать предельно личным. Он не боится тишины, потому что знает: настоящая драма звучит тише шёпота. Это не картина о событиях, а о переживаниях. И в этом — её сила. Она не рассказывает о Пушкине — она делает его частью зрителя. Через ритм, свет, дыхание, пространство. Это фильм, который невозможно цитировать — его можно только чувствовать. И помнить долго.